Владимир Васильев - Чужие миры [ Авт. сборник]

— Капитанам кораблей: приготовиться к отходу. Командам охраны быть наготове, додавим на пути к Порт-Суману всех уцелевших.

Сигнальщик замахал флажками; на кораблях в знак внимания приспустили вымпелы.

— Почтарь! Записывай сообщение.

Хожд на секунду прервался, пока помощник-писарь развернет лист и очинит перо.

«Дерегу Румму, дожу Сумана, главе Совета Гильдии торговцев.

Разбойники оттеснены к Южному перевалу, пехотинцы преследуют их по пятам. Флот возвращается в Порт-Суман. Готов повести к перевалу резервную роту морской пехоты, которая, надеюсь, готова будет выступить немедленно по прибытии флота.

С надеждой на успех — Хожд Румм, дож похода».

Перо доскрипело, лист свернут трубочкой и заключен в капсулу. Еще через минуту взмыл почтовый тольх — в город отправляли тольхов, а не чаек.

Хожд вновь перехватил внимательный взгляд Лата Кли.

— Думаешь, они пойдут к перевалу? — спросил советник с сомнением.

Хожд чуть заметно усмехнулся и развернул карту предгорий.

— А куда им деваться? С востока — Отрог Тысячи Круч. К западу — пограничники. С грузом они могут попытаться ускользнуть только по дороге. Дорога одна — до развилки. На развилке можно повернуть на Касут и Порт-Суман, но там пиратам делать нечего. Остается одно: идти к перевалу. Только в степях они смогут отсидеться. Раз они не ввязались с нами в бой, значит, поняли, что ближайшие годы их в покое не оставят.

Лат Кли оторвал глаза от карты и с уважением поднял взгляд на Хожда.

— Разрази меня штормовая молния, если ты не прав! Прямо сейчас можно докладывать дожу, что пиратов следует ловить у перевала. Впрочем, ты это уже сделал…

Хожд медленно свернул карту.

«Я перехитрю тебя, — подумал он, обращаясь к неведомому вожаку пиратов. — Ты умен, ты сумел сбить с толку путеводные стрелки, ты сумел сплотить и организовать разбитых пиратов, но я перехитрю тебя. Рен будет гнать тебя до самой развилки, а я с резервной ротой из Порт-Сумана уже буду поджидать на пути к перевалу…»

От дальних шалашей бегом приближался гонец-пехотинец.

— Дож похода! — даже не отдышавшись, доложил он. — Пираты повернули к дороге!

Лат Кли показал Хожду большой палец.

— Передай капитану Рену: преследовать пиратов до самой развилки! А там уже буду я с подкреплением, — сказал Хожд уверенно.

— Слушаюсь, дож!

Отсалютовав, посыльный бегом устремился к уводившей в горы тропе.

Шлюпки отчалили спустя пять минут. Пиратский лагерь вновь опустел, и только чайки остались рыться в отбросах. Крепкий ветер наполнил паруса, корабли один за другим огибали мыс и быстро уходили на запад, к Порт-Суману.

Чатт

— Шевелитесь, разрази вас небесный гнев! Шевелитесь, дохлые креветки! Пехотинцы никого не щадят!

Пираты, надрывая мускулы, толкали салазки с тяжеленной черной глыбой к близкой уже дороге. Там дело пойдет легче. Чатт знал: по отполированным булыжникам салазки будут скользить охотнее, чем по диким камням гребня.

Рассветало. С высоты фиорд и гладь моря казались прудом в чьем-нибудь саду. Солнце растопило клубящиеся над водой облака, туман отступил от берега, и стали видны темнеющие за ближним мысом корабли Сумана. На мачтах расцветали паруса — скоро солдаты поймут, что лагерь пуст, и начнут преследование. А дорога еще так далека…

Чатт выругался. Если бы не Камень, они наверняка успели бы убраться за перевал. Со всем награбленным. А на эти денежки можно было снарядить приличный корабль где-нибудь на юге Шандалара. Или в Сагоре. Даже не один корабль — целую эскадру. Надо же, как быстро опомнились суманские купцы…

— Шевелитесь, медузы снулые! — зычно заорал Чатт, но это не возымело обычного действия. Даже на здоровяков халадов.

«Устали… — подумал Чатт. — Неужели придется бросить?»

— Матвей! — крикнул Чатт, призывая южанина-ловкача.

Тот возник рядом, словно только и ждал зова.

Пехотинцы уже шныряли по лагерю, а пристальные взгляды их командиров, казалось, жгли пиратам спины.

— Я здесь…

— Как думаешь: успеем к перевалу?

Матвей взглянул вниз, потом на Чатта.

— Если они не дураки — нет. Не успеем. А они не дураки, как мы уже успели убедиться.

Да, в этом Чатт убедился. Молодой дож действовал незамысловато, зато очень эффективно. Собственно, пираты и сами расслабились, привыкли грабить жирных торговцев, которые и отпор-то толком дать не могут… На последний абордаж даже Камень не взяли, и это оказался не перепуганный купец, а военный корабль с регулярной ротой морских пехотинцев… Матвей не раз говорил Чатту, что нужно менять тактику, но тот отмахивался, опьяненный легкими победами, думал, что еще немного можно подождать. Еще пару кораблей ограбить. Еще десяток сундуков набить. Еще два десятка раздать молодцам. И вот она, расплата…

Единственная ошибка дожа — не стоило ждать утра, надо было напасть ночью, и для Чатта и его людей все было бы кончено. Не учел он, что ближе к главарю больше дисциплины и дозоры на мысе не только хлещут гурдские вина, но и на море глядят иногда…

Чатт сверкнул глазами:

— Да. С Камнем нам не уйти. Но и бросать его мы не станем. Я знаю, что делать, Матвей!

Чатт ухватился за мелькнувшую мысль и, не найдя в ней серьезных изъянов, решил попытать судьбу.

— Уводи всех, кто несет ценности, за перевал! Головой отвечаешь! Деньги и золото нужно сохранить во что бы то ни стало. А мы с Камнем встретим погоню… И запомни, ловкач: от меня еще никто не уходил.

Матвей понимающе кивнул:

— Пожалуй, это действительно выход. Я сам хотел предложить тебе разделиться… Аза меня не беспокойся: я еще никого из тех, с кем вместе работал, не надувал. Это мое правило, если ты не забыл.

Чатт осклабился:

— Я не забыл. Но на всякий случай напоминаю…

Пехотинцы дружно покинули лагерь. Лавина темных подвижных точек начала подниматься к дороге. До стычки оставалось около трех часов. Есть время подготовиться.

— В путь! До встречи за перевалом!

— До встречи!

Отряд разделился. Полторы сотни дюжих разбойников с пухлыми заплечными мешками быстро зашагали по горной тропе; оставшиеся навалились на неподатливую тяжесть черной глыбы, стараясь поднять ее повыше в горы.

Матвей

Перевал встретил их потоком теплого воздуха. По мере подъема сила потока возрастала. Вольные ветры южных степей лились на земли республики, ползли к подножию гор и окутывали море пеленой белесого тумана.